30 декабря 2008
Для меня эта была уже третья поездка в Ивангород. Но странным образом каждый раз это было потрясением.
Студенты и преподаватели Института Богословия и Философии во главе с проректором, Олегом Евгеньевичем Ивановым, уже на протяжении семнадцати лет совершают поездку в Ивангород. Я же присоединился к ним три года назад. С каждым годом людей, желающих поехать, становилось всё больше. А в этом году мы с трудом уместились в два автобуса. Уже второй год с нами участвуют прихожане храма Св. преподобного Димитрия Ростовского в Санкт-Петербурге, который является подворьем Тихвинского монастыря, с её настоятелем иереем Михаилом Владимировым. В Ямбурге к нам присоединился известный многим архимандрит Гурий (Кузьмин), настоятель храма во имя Св. Великомученицы Екатерины. Уже много лет он принимает у себя в детской гимназии подуставших к концу путешествия людей, собирая нас за одним столом (хотя впервые одного стола на всех не хватило), являя при этом нам свою заботу и любовь.
Трудно назвать эту поездку просто паломнической. Скорее это особое паломничество. Паломничества обычно совершаются, как правило, по святым местам. Мы же ездили по местам, отмеченным для нас особым смыслом. Но прежде, чем описать места и события, расскажу, о чем думал в пути, глядя на пейзаж за окном и слушая рассказ Олега Евгеньевича об этих страшных и великих событиях, которые произошли в тех местах, к которым мы ехали.
Вспомнилось впечатление о первой поездке, когда нам в автобусе поставили песню, которую пели солдаты Северо-Западной армии генерала Юденича: « Мы смело в бой пойдем за Русь святую и как один прольём кровь молодую». И это были тревожащие душу мгновения. Песня прозвучала во мне, прозвучала так, что я вдруг увидел этих солдат, увидел их глаза, изможденные лица, походку каждого. Они стали для меня реальными людьми, увидел их идущих сквозь дым. Слова песни показались мне обращенными как будто ко мне, они показались очень актуальными, (кстати, так же актуальным я ощущаю и гимн «Боже Царя храни») но почему? Ведь всё, о чем там поётся, уже казалось бы безнадежно утрачено, откуда актуальность? И в одном и в другом случае мы чувствуем обращенность людей к Богу, чувствуем молитвенный настрой. А молитва, она вечна.
Первое место, куда мы приехали, расположено у эстонской границы, на берегу реки Наровы. С другого берега на нас смотрела Эстония. На этом месте 30-го ноября 1700 года состоялась битва русских войск Петра I со шведской армией под управлением короля Карла XII. Русское войско превосходило шведов по численности в несколько раз. Но Карл XII не сомневался в своей победе, он утверждал, что имеет дело не с армией, а с вооруженными мужиками. И был прав, русское войско обратилось в бегство. Но среди них были те, которые не бежали, а остались на месте и приняли бой. Это были солдаты Преображенского и Семёновского полков, (Потешные полки). Было так много крови, что белые чулки преображенцев стали красными. С тех пор Преображенский полк стал носить красные чулки в память об этом событии вплоть до 1917 года. История нам показывает, что это поражение явило собой мощный толчок к рождению русской армии, новой государственности – Петербургской России. И это, безусловно, подвиг любви в высшем понимании этого слова потому, что люди оказались готовыми принести себя в жертву ради тех, кого они любят, своей России, своему Царю. Ведь жертвенность – это самое высшее проявление и доказательство любви. Сейчас на этом берегу, на пьедестале красного камня стоит крест, у которого уже который год совершаются панихиды по погибшим.
Потом мы отправились на ивангородское кладбище, где в братской могиле покоятся 5000 русских солдат Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича. Эти солдаты умирали зимой 1919 – 1920 годов. Умирали от ран и болезней, от тифа, голода и холода. Они выстояли там той лютой зимой, не сдались, не поддались на красивые лозунги о «свободе, равенстве, братстве», не бежали, не рассеялись, не сдались в плен, а выбрали смерть, были не фанатиками; они знали, на что идут. Потому, что это не всегда была смерть в бою. Оказавшись в окружении, они умирали страшной, медленной смертью.
Мы знаем, что Россия – это конкретные люди, но не только люди, а что-то в них, что связывает и объединяет их. Таким образом, то, что они сделали, доказывает нам, что Россия победила внутри этих людей. И эта внутренняя победа дает нам теперь веру и надежду. То, что я ощутил, можно назвать доказательством бессмертия человеческой Личности. Потому, что во мне проснулось что-то Настоящее, что связано с той духовной победой, которую одержали русские солдаты зимой 20го года. И теперь эти люди предстали передо мной не фотографическими снимками, а стали реальными, как те, кто живёт. Хотя, по сути, в них полноты гораздо больше, чем во мне живущем. Потому, что именно они оказались способными поделиться со мной своей полнотой жизни.
Их подвиг напрямую можно сравнить с жертвой Христа Спасителя потому, что, идя на смерть, они отдавали себя в жертву. Но в жертву не призрачным идеалам, а конкретной России. Такую жертву можно назвать жертвой любви, а значит Богу. И поэтому до конца понять их можно через обращение к Нему. Сейчас я не могу найти внутри себя такой России, которая могла бы обладать такой силой и придавать столько стойкости. Но побывав в этой поездке и испытав реальную встречу с павшими героями, я нашел в себе что-то, что от света той любви к России, настоящей, не искусственной России.
Цель каждого христианина это спасение. Спастись нам нужно для того, чтобы придти к Богу. А придти к Нему мы можем, лишь приняв любовь. И в этом смысле те русские люди, которые пали в Ивангороде 300 лет назад в сражении под Нарвой и те, которые не сдались и погибли в Ивангороде 88 лет назад, дают нам возможность понять, что такое любовь. А до конца понять мы можем через Церковь, ведь через богослужения, поминальные богослужения мы получаем реальную встречу с их живыми душами потому, что перед Богом все живые.
Я могу сказать, что через эти поездки узнал о себе много нового, открыл в себе то настоящее, о котором я не знал. Понял, что путь к познанию себя лежит через встречу с другими. Понял, что «вера без дел мертва».
Герман Сунайт